Освобождение орши в 1944 году. II. Боевые действия Западного фронта на оршанском, витебском и богушевском направлениях. Штурм высоты «Кладбище»

3-й Белорусский фронт, ведомый генералом армии И.Д.Черняховским, своими флангами поддерживал оршанскую и витебскую кампании. В целом такое глубокое взаимодействие между фронтами позволяет нам рассматривать обе операции как единое целое.

В ночь на 23 июня 1944 года перед началом общего штурма линии «Пантера» фронтовая и дальняя авиация начали массированный авиационный налет. Ударам подверглись как коммуникации противника, так и огневые оборонительные позиции, выявленные в ходе проведенной накануне разведки боем.

На рассвете инициативу подхватила артиллерия . После двухчасового мощнейшего артналета ударные армии 3-х фронтов перешли наступление.

Наиболее ожесточенные бои развернулись за Витебск и Оршу, превращенные в мощные узлы сопротивления. Удержанию этих городов гитлеровское командование придавало особое значение в связи с тем, что Витебск открывал дорогу в Прибалтику, а через Оршу шла кратчайшая дорога на Минск .

В течение первого дня наступления 6-я гвардейская и 43-я армия 1-го Прибалтийского фронта взломали немецкую оборону севернее Витебска и продвинулись на 15-20 километров вглубь по фронту.

Южнее Витебска успешно действовали войска 3-го Белорусского фронта . К концу дня 30-й и 5-й армиям фронта удалось прорвать оборону противника на 10-15 километров по фронту 50 километров.

Следует отметить, что 39-й армии генерал-лейтенанта И.И.Людникова, наступавшей южнее Витебска, практически не имевшей численного перевеса в людях перед противником, для достижения успеха пришлось перегруппировать силы, сконцентрировав максимум возможного на направлении главного удара. Стоявший на пути наступления армии 6-й немецкий армейский корпус был расчленен и потерял стройность в управлении . В течение первых же дней наступления командир корпуса и все командиры дивизий были убиты. Остатки корпуса мелкими группами через леса и болота начали отход. Удачно поставленные дымовые завесы на некоторых участках фронта уменьшили потери наступающих, заставляя немцев вести огонь наугад. С неослабевающим темпом наступление фронтов продолжилось и на другой день. В этот день был полностью уничтожен гарнизон в Шумилино, окруженный накануне частями 43-й армии. С введением в бой основных сил 60-го стрелкового корпуса возросли темпы ее наступления.

Опережая график на сутки, к концу дня 24 июня передовые части 1-го Прибалтийского фронта вышли к берегам Западной Двины и с ходу начали ее форсирование, захватив пять плацдармов на южном берегу.

Важно было именно сходу преодолеть реку, чтобы не дать отступающему противнику закрепиться. Из-за сильной распутицы тылы вместе с переправочными средствами сильно отстали, и осуществлять переправу пришлось на подручных средствах. Солдатам было объявлено, что те, кто первыми форсируют реку, будут представлены к званию «Героя Советского Союза».

Массовый героизм проявили солдаты и офицеры при выполнении этой задачи. В районе деревни Буй к Западной Двине вышли передовые части 212-го стрелкового корпуса. Одним из первых на другой берег реки переправился командир взвода Владимир Долгов. На самодельном плотике перед собой он толкал ручной пулемет . Переправа проводилась под непрерывным огнем противника. Еще в воде лейтенант был ранен в руку, но доплыл. Огнем из пулемета, отогнав немцев от берега, смог обеспечить переправу своих солдат, которых повел в атаку. Враг был отброшен. Уже дважды раненый, отражавший очередную контратаку бесстрашный лейтенант был убит. Но на захваченный его бойцами плацдарм уже высаживался весь полк.

Владимиру Константиновичу Долгову было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза .

Войска 3-го Белорусского фронта взломали оборону противника, и в образовавшийся прорыв командование ввело бронетанковые войска. 4-я гвардейская танковая бригада гвардии полковника Олега Александровича Лосика получила задачу — прорваться к железной дороге и автомагистрали Москва-Минск и закрыть гитлеровцам пути отхода от Орши.

На рассвете 26 июня взвод парторга роты гвардии лейтенанта Сергея Митта вышел на рубеж реки Адров.

Река неширокая, но глубокая. Успех операции зависел от того, как быстро танки успеют форсировать водную преграду . У деревни Рукли имелась переправа, надежно охраняемая артиллерией и самоходными установками. Нужно было захватить и удерживать мост до подхода основных сил бригады и не дать немцам взорвать его. Командирский танк на предельной скорости устремился к переправе. За ним шли остальные машины взвода. Огнем и гусеницами танк Митты уничтожил два противотанковых орудия. Впереди в двух километрах от реки танки настигли вражескую колонну с боеприпасами и другими военными грузами . Не замедляя движения, танкисты расстреляли из пулеметов немецких солдат, сопровождавших грузы, разгромили колонну и совершили стремительный бросок к главной цели — переправе. У моста танкисты уничтожили восемь самоходных орудий врага и долговременную огневую точку. Увидев наши тридцатьчетверки, немецкие минеры бросились к мосту, чтобы его взорвать, но были уничтожены пулеметной очередью. До моста оставалось уже не более двухсот метров, когда в командирский танк попал снаряд и машина загорелась. Путь на мост был свободен, но горящая машина могла взорваться на мосту и уничтожить его. Этого нельзя было допустить. Не имея возможности сбить пламя, освобождая путь идущим сзади танкам, Сергей Митт резко свернул с дороги. Танк опрокинулся в кювет, раздался мощный взрыв.

Указом Президиума Верховного Совета гвардии лейтенанту Сергею Михайловичу Митту было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза. Похоронен экипаж Сергея Митты в поселке Смоляны Оршанского района Витебской области. На здании школы в деревне Росский Селец Оршанского района установлена мемориальная доска.

Железная дорога Витебск-Орша была перерезана. А в это время части 92-го стрелкового корпуса ворвались на северо-западную окраину Витебска. Бои на улицах Витебска продолжались еще два дня. За каждую улицу и каждый дом приходилось сражаться , особенно яростно враги защищали ключевые позиции.

Одному из подразделений был дан приказ предотвратить взрыв моста через Западную Двину. Мост хорошо простреливался и охранялся противником. Обезвредить взрывное устройство командование поручило шестерым бойцам. У входа на мост пришлось схватиться врукопашную. Немецкие саперы уже успели поджечь бикфордов шнур . Старший сержант Блохин прорвался на мост и под огнем успел выдернуть запалы и вовремя обезвредил толовый заряд.

Но этого было недостаточно. Нужно было снять электрическую машинку для подрыва и ликвидировать механические приспособления для взрыва. Выполняя эти задачи, старший сержант еще успевал отстреливаться от врагов и уничтожил семерых вражеских солдат и офицера. За геройство и мужество, проявленные в боях за освобождение Витебска командир саперного взвода старший сержант Федор Тимофеевич Блохин удостоен звания Героя Советского Союза.

В результате успешных действий армии генерала Белобородова между войсками 1-го Прибалтийского фронта и 39-й армией 3-го Белорусского фронта оставался лишь 10-километровый промежуток. Стремительным броском наши войска создали «мешок» , в который попала витебская группировка немецких войск. Враги старались удержать оставшийся коридор, но их контратаки были отбиты. 25 июня войска 1-го Прибалтийского и 3-го Белорусского фронтов встретились в районе Гнездиловичей. Это были 179-я стрелковая дивизия 43-й армии и 19-я гвардейская стрелковая дивизия 39-й армии. Так замкнулось окружение Витебской группировки противника, получившее название «Витебский котел» .

Таким образом, было окружено пять пехотных дивизий 3-й танковой армии Вермахта. Окруженным в Витебске немецким войскам был предъявлен ультиматум и дано время для решения вопроса о сдаче. Однако ответа получено не было. И только когда советские войска пошли на штурм города, противник начал сдаваться. В числе пленных было четыре гитлеровских генерала, которые содержались отдельно друг от друга. А.М.Василевский вспоминал, что взятый в плен командир 53-го армейского корпуса Гольвитцер почему-то был уверен, что его войска еще сражаются, и просил проинформировать его о ходе сражения. Какого же было его удивление, когда в ответ ему предъявили своих же бывших подчиненных и предложили поинтересоваться самому .

Следует отметить, что угроза окружения гарнизона Витебска была очевидна уже в первый день проведения наступательной операции советскими войсками. Командующий 3-й немецкой танковой армии обращался к высшему командованию с просьбой начать отход корпуса из Витебска. Однако положительный ответ он получил только 25 июня, когда было уже поздно , и кольцо окружения вокруг города уже замкнулось. Гитлеровцы предпринимали неоднократные попытки вырваться из окружения. В отчаянных попытках вырваться из Витебского котла, часть окруженной группировки попыталась пойти на прорыв, прикрываясь мирным населением. Пропустив женщин и детей, красноармейцы в яростной рукопашной схватке остановили прорыв .

Ржевская мясорубка. Время отваги. Задача - выжить! Горбачевский Борис Семенович

Глава восемнадцатая В боях за Оршу Октябрь 1943-го - май 1944 года

Глава восемнадцатая

В боях за Оршу

Октябрь 1943-го - май 1944 года

Ставка планировала освобождение Белоруссии на 1944 год. Однако наш 673-й полк, форсировав Мерею, 7 октября стремительным броском ворвался в Ляды - первый освобожденный пункт на белорусской земле.

Преодолевая сопротивление врага, мы тщательно обходили знаменитые кручи в окрестностях Ляд, которые, по свидетельству Коленкура, привели в ужас позорно бежавшую из Москвы французскую армию. «Под Лядами, - писал Коленкур, - пришлось спускаться по такому крутому спуску, а его оледеневшая поверхность так была отполирована телами многих тысяч людей и лошадей, которые просто скатывались вниз, что мы вынуждены были поступать, как и все, то есть сползать на собственном заду. Император должен был поступить таким же образом».

Ляды - большое село, расположенное на высоких кручах Днепра. Но вместо цветущего яблоневого края - гордости белорусов - нас встретили пепелища и вырубленные сады, заросшие крапивой и бурьяном улицы. Навстречу нам, еще не веря своим глазам, из землянок выскакивали люди. В жалких лохмотьях, босые, они бежали со всех сторон, что-то хрипло и громко выкрикивая, - и все спешили к реке. Не понимая, что случилось, мы побежали за ними.

На берегу, у края вырытого рва, лежали убитые - женщины, старики, дети. Вернее, то, что от них осталось.

В районе действовал партизанский отряд. Однажды его окружили русские каратели. После упорного боя весь отряд был уничтожен. Дознались о связи селян с партизанами. 2 апреля 1942 года гестаповцы сожгли деревню и, выстроив на пепелище жителей, расстреляли каждого десятого. В течение полутора лет жителям не разрешали похоронить родных - для устрашения.

Вместе с жителями мы провели траурный митинг на месте расправы: поклялись отомстить фашистам.

В чем смысл немецких зверств? Запугать народ. Но зверства вызывали обратную реакцию: ненависть к оккупантам. Народная молва разносила подобные факты далеко вокруг, опровергая пропаганду о «новом порядке», - люди на себе ощущали, что под немцем жить несравнимо хуже, чем при колхозах. Так, гитлеровцы воевали с большевиками и сами же толкали к ним народ. При въезде в село они установили огромный деревянный щит и повесили на нем добротно выписанную агитку: «Приветствие Йозефа Геббельса белорусскому народу по случаю освобождения от большевиков». Сейчас, сброшенный на землю, он был затоптан ногами.

Именно здесь, в Лядах, родилась солдатская поговорка: «В бой идти - не в гости, набирайся злости».

Пополнение

Ворота на запад Красная Армия взломала. Но победа оказалась не окончательной. Пытаясь освободить Могилев и Оршу, войска Белорусского фронта наткнулись на упорное сопротивление врага и не смогли с ходу сломить его. Это означало, что полностью овладеть Смоленским направлением не удалось. Ключевые позиции под Витебском, Могилевом и Оршей остались в руках противника. Предстояли новые кровопролитные бои.

В середине октября 1943 года дивизию отвели во второй эшелон. Вскоре пришло пополнение. Мне, вместе с другими штабистами, поручили принимать новоиспеченных солдат.

Встречи с новобранцами вызывали невеселые мысли. Многие были из южных республик - значит, придется срочно обучать их азам русского языка. Многие до армии не держали винтовки в руках, не знали даже ее назначения. Спрашиваешь узбекского парня:

Ты понимаешь, что такое винтовка, для чего она?

Не задумывался, товарищ офицер.

А ты задумайся. Когда пойдешь в бой - стреляй в фашистов. И если они пойдут на тебя, без нее тебе тоже никак не обойтись. Винтовка - это твоя защита. Ты знаешь, кто такой фашист?

Молчание.

Такие приходилось вести беседы. Многие были просто неграмотны. Некоторые, например, думали, что можно отделить часть суши и столкнуть ее в океан, что есть звери, говорящие на человеческом языке. Но я старался с первых минут их прибытия помочь призывникам почувствовать себя равными среди равных, просил ротных прикреплять к ним бывалых солдат. Нужно было научить новобранцев преодолевать танкобоязнь и справляться со страхом во время бомбежек, особенно при налетах Ю-87; обучить, как вести себя на поле боя и в обороне, как подниматься с земли в атаку, как понять и всегда помнить свою ответственность перед присягой; наконец, добиться элементарного - пониманию, где правый фланг, где левый.

Самым тяжелым для них физически и психически были бомбежки.

Пойми, друг, - говорили бывалые фронтовики, - если самолет летит высоко, он безвреден для тебя - хрен с ним, пусть летит дальше. А вот когда он идет на тебя вот так, под углом, да еще строчит или сбросил бомбу - тут берегись: бомба, сволочь, непременно упадет поблизости.

Бомбили нас целыми днями. Где была наша авиация? Мы ее не видели. По 30–40 немецких самолетов кружили над нами, сбрасывая свой смертоносный груз. Когда появлялись «юнкерсы», вопль новобранцев стоял ужасающий.

Тяжело было приучить этих людей к фронтовой обстановке. Но с этой категорией новобранцев, как ни странно, мы справлялись легче, чем с другой частью пополнения. По мере освобождения оккупированных районов ряды батальонов и рот пополнялись также из местных жителей. Конечно, теми из них, кто не сотрудничал с немцами. Чаще всего это были выжидающие: чья возьмет? Их выискивали и многих, не всех, отправляли воевать. Почему-то за ними закрепилась кличка «женихи». В них не заметно было стремления с рвением воевать. Многие из них рассматривали свое новое положение как рок, что, естественно, вызывало в их душе ненависть к власти.

Мобилизация людей призывного возраста в освобожденных от оккупации районах носила сложный характер, а появление их в действующей армии вызывало критическое отношение командиров.

После переформирования и короткого отдыха дивизия вновь вышла на передний край восточнее Орши. Здесь немцы фанатично держали оборону, стремясь во что бы то ни стало остановить наступление Красной Армии.

7 ноября, в честь праздника, противник решил преподнести нам свой подарок: предпринял контратаку на позиции полка. Самоходки с автоматчиками сумели прорваться через жидкий передний край и двинулись в глубь обороны полка. Горстка солдат под началом начштаба батальона старшего лейтенанта Кузнецова пыталась остановить противника, но не смогла. Атакующие быстро продвигались в направлении полкового компункта.

Недавно назначенный комполка полковник Семен Владимирович Епифанов растерялся, потерял управление батальонами, обратился к комиссару Груздеву:

Что будем делать?

Как что?! - удивился Иван Яковлевич. - Воевать!

Но у нас только личное оружие!

Зато у нас есть связь! А поможет нам - «бог войны»!

Уже не слушая и не обращая внимания на унылое лицо Епифанова, Груздев обратился к артиллеристам-корректировщикам, находившимся с нами в блиндаже:

Передайте по рации своему командиру: СРОЧНО! поддержать нас огнем.

Через несколько минут загрохотали пушки.

Я вытащил пистолет, положил рядом несколько гранат. Самоходки быстро приближались, до нас оставалось метров 250–300. Но вот одна загорелась - прямое попадание. Остальные разделились и стали обходить нас с двух сторон. Наблюдатели по радио передавали артиллеристам координаты целей. Шквал огня накрыл немцев, но самоходки вели себя спокойно, лишь изредка постреливая в нашу сторону. Зато, приблизившись к компункту, обрушили на нас лавину снарядов. Мы упрятались в блиндаж, надеясь на его прочное покрытие. Однако «изба», как иронически называл блиндаж Груздев, не выдержала и рухнула. Нас разбросало в разные стороны и придавило - кого-то насмерть, кого-то сильно задело, других контузило, погибли и оба приданных нам корректировщика. Но артиллеристы больше не нуждались в подсказках - их заградительный огонь перекрыл дорогу немцам, пробиться сквозь него они уже не смогли.

Мертвых откопали и похоронили, раненых отправили в медсанбат. Я в этой внезапной катавасии получил контузию и больше недели плохо слышал.

Груздев доложил комдиву Полевику о наших невеселых делах. Епифанова отозвали из полка - вернули на прежнее место службы, во внутренние войска. Так закончилась карьера «карьериста в полковничьих погонах», как окрестили Владимира Семеновича штабные офицеры.

Бои под Оршей

В 1943 году освободить Оршу не удалось. Первая попытка с ходу взять город, переправившись через Днепр на подручных средствах, оказалась неудачной и стоила больших потерь.

Начало 1944 года полк встретил в новых ожесточенных боях на Оршанском направлении. 21 февраля наши части вновь попытались прорвать оборону. Немцы устояли. Я считаю, из-за недостаточной подготовки наступления.

В 70–80-е годы многие военачальники опубликовали мемуары, повествуя, как под их руководством воевали армии, корпуса, дивизии. В этих воспоминаниях часто можно встретить замечания примерно такого рода: «К сожалению, перед началом наступления не все огневые точки противника были подавлены…» А мы добавим: отсюда неоправданно много неудач и огромные потери. Так было под Ржевом и Оршей, Харьковом и Воронежем, в Крыму, под Варшавой, Кенигсбергом, под Берлином.

Орша - крупный железнодорожный узел. Сюда прилетал Гитлер, здесь проходило известное совещание, на котором разрабатывалась операция «Тайфун», здесь произошла встреча начальника Генштаба Франца Гальдера с командующими фронтами во время битвы под Москвой, и здесь же находился штаб Центральной группы войск во главе с командующим генералом Фон Клюге. Немецкое командование решило удержать Оршу во что бы то ни стало - превратить ее для русских во второй Ржев.

Освобождение Орши оказалось делом нелегким. Наступлению предшествовала напряженная месячная подготовка. В те дни я побывал в ротах, которым первыми предстояло вступить в бой. Что меня поразило при встречах с солдатами, особенно молодежью, - в людях появился победительный дух.

В одной из рот я неожиданно встретил Михаила, солдата из роты, с которой начинал свой фронтовой путь.

Михаил! - воскликнул я радостно.

Сколько всего всколыхнулось! Наш первый бой! Комроты Сухомиров! Его призыв: «Бессмертные!» А Михаил тогда вдруг высказался: «Бессмертен - один Всевышний».

Он и сейчас ничуть не изменился: тощий, высоченный, со своеобразным треугольным лицом и козлиной бородкой. В ответ на мой возглас сказал спокойно:

Он самый, я и есть.

Значит, жив!

Вроде бы. Только покалечили меня гады, но я в строю.

Наши медики не оставят, вылечат!

Кабы, милый человек! Из твоих уст да в божьи уши. Эх, была наша рота… И никого! Ты да я, да мы с тобой.

Ну, чуть побольше.

Гложет меня, мил человек, чем заслужил перед Всевышним такого благожелательства, живым оставил после ржевского побоища.

Не думай об этом, Михаил.

Ну как же! Ведь бог-то нами дышит. Может, нас с тобой зачислил в резерв? То ли в стратегический, то ли в тактический?

Михаил, возьмем Оршу?

А как же! Орша не Ржев, да и мы с тех пор поумнели. Комвзвода нынче не тот халабуда, что тогда. Да нынче, я скажу, взводные стали посильней прежних комбатов.

Выходит, теперь больше уверенности?

Определенно.

И другие так думают?

Определенно.

Значит, Михаил, возьмем Оршу!

Порадовал меня разговор с Михаилом. Быстро идет время: уже два года, как я воюю, и годы эти изменили многое. «Чему научил бойца опыт войны» - так называлась статья дивизионного комиссара Колонина, напечатанная в сорок втором в газете «Красная звезда», и вот что он писал:

«Обычным делом стала стрельба из орудий прямой наводкой, требующая, понятно, выдержки, стойкости, большого искусства.

Преодолели „танкобоязнь“ и пехотинцы. Ныне они не мечутся и тем более не бегут от вражеских танков, а встречают их всеми видами пехотного оружия: гранатами, бутылками с горючим, стрельбой из противотанковых ружей.

Не испугать теперь красноармейцев и парашютными десантами: нередко, еще до того как парашютисты приземлятся, их расстреливают в воздухе.

Вот такие перемены. За десять месяцев войны успели закалиться не только бойцы переднего края, но и весь состав, в том числе и тыловые бойцы. Кто не помнит, сколько хлопот доставляли нам в свое время, - указывает дивизионный комиссар, - налеты вражеской авиации на обозы, автоколонны. А теперь? Теперь, увидев немецкий самолет, обоз останавливается, ездовые и шоферы берут винтовки и по команде ведут огонь по воздушному противнику. Немецкие летчики почувствовали опасность пехотного огня и стали держаться на почтительной высоте, что значительно снижает прицельность бомбежек и пулеметного огня.

Всякого немца повидал наш боец: и нахального летнего, и битого зимнего, и одичавшего. Повидал и понял, что самое верное средство для достижения победы в бою - это максимальное сближение с противником…»

Прав комиссар, изменился сам дух нашего воинства. Тем более в сорок четвертом!

Через тридцать два года мы вновь встретились после войны в Москве, в день 30-летия Победы. Слева направо: Четверяков, Толя Козявкин, оба остались служить в армии, стали полковниками. Нет Ивана Скоропуда, он погиб в 1943-м. Далее стоит Борис Горбачевский, ушел в гражданку, и удивительный человек Вася Рагулин - фронтовик, он потратил 18 лет, чтобы собрать ветеранов 220-й дивизии. Тогда в Москву 9 мая 1975 года приехали 176 человек, они пришли в Центральный парк Дома Советской Армии, но увидели офицера с плакатом в руках, на котором было написано: «Я - Вася Рагулин». Все бросились к нему, обнимали, целовали, подбрасывали вверх

От военнопленных стало известно, что против нас воюет небезызвестная 197-я пехотная дивизия. К этой дивизии был особый счет - ее солдаты в сорок первом повесили в Петрищеве Зою Космодемьянскую. Мне пришло в голову написать клятву «Отомстим за партизанку Таню!» и обратиться к солдатам, чтобы ее подписали. Комиссар одобрил мою инициативу.

Комсоргом батальона после гибели Бориса Фломбойма стал лейтенант Анатолий Крашенников. Толя тоже погибнет, случится это 12 мая 1945 года в Чешских Судетах.

В один из дней, когда вокруг чуть стихло, я взял с собой Анатолия, и мы поползли к окопам. Вот как этот эпизод был позднее описан в дивизионке:

«Воспользовавшись коротким затишьем, в первую траншею 673-го стрелкового полка спустились двое - комсорг полка и комсорг батальона. Оба они были очень усталыми, с воспаленными от бессонницы глазами. Но настроены бодро.

Как вы сумели проскочить? - спрашивали бойцы. - Всюду немецкие снайперы.

Отдышавшись, комсорг полка ответил:

Не привыкать, случалось и похуже. Помните Шишловскую рощу?

Кто ее не помнит? Вот знак, - Василий Рагулин указал на свой орден.

А сейчас вот что, - как бы приглашая к себе товарищей, тихо сказал комсорг полка. - Нас здесь, на переднем крае, три члена полкового комсомольского бюро. Бои тяжелые, надо людей держать на подъеме… В настоящее время мы воюем против 197-й пехотной дивизии. Ее кровавый след на нашей земле известен. У убитых и пленных немцев находят фотографии, на которых запечатлены многие их зверства. Солдаты этой дивизии совершили расправу над Зоей Космодемьянской… - Дальше комсорг прочел несколько слов из клятвы: - „…Нашей ненависти нет предела! Клянемся отомстить фашистам за все их злодеяния. И недалек тот день, когда мы освободим советскую землю от фашистской гадины, приползшей в нашу страну…“ Есть предложение обсудить с бойцами и офицерами текст клятвы Родине: „Не отступать ни шагу, идти только вперед, громить врага!“

Чего тут обсуждать? Вам верим и поддерживаем ее, - улыбнулся Рагулин.

Э-э нет, - запротестовал комсорг полка. - Письмо с клятвой коллективное, и все должны знать о нем, поддержать его своими подписями.

Да у нас и карандашей нет, - возразил кто-то.

Комсорг полка прочитал полный текст клятвы и предложил:

Теперь давайте поступим так. Ходить всем вместе опасно. Отправим текст по окопам. Каждый с ним ознакомится, подпишет и передаст товарищу.

Так и поступили: привязали листок с клятвой к огрызку карандаша и пустили его солдатам.

…Когда эта процедура подходила к концу, - рассказано далее в очерке, - до полусотни фашистов бросились в контратаку на наши позиции. И солдаты взялись за оружие… Комсорг полка уложил двух гитлеровцев. Отличились многие воины. Некоторые бойцы погибли, оставив подписи на тексте „Клятвы“ как последнее завещание».

Текст «Клятвы» со 120 подписями через несколько дней я отправил в Москву, в Радиокомитет. Примерно через неделю его прочитали по радио на всю страну, упоминалось и мое имя.

После войны я узнал, что сестра моей матери услышала эту передачу на работе и тут же помчалась домой рассказать о ней моим родителям.

Позади были тяжелые бои на подступах к Березине.

Бонапарту в битве при Березине удалось спасти костяк своей армии, а действия фельдмаршала Кутузова при Березине и по сей день вызывают жаркую полемику: есть мнение, что Кутузов, как опытный политик, просто дал Наполеону шанс на спасение, понимая, что полный разгром французской армии нарушит не в пользу России сложившийся в Европе баланс сил. А вот Рокоссовский на Березине не позволил немцам сохранить «свой костяк» - разгромил врага и погнал разбитые части дальше.

Предстояло освобождение столицы Белоруссии.

Глава 35 Италия – жесткое подбрюшье Европы Октябрь 1943–март 1944 гг. В сентябре 1943 г., после краха фашистского режима Муссолини, вторжение союзников в материковую Италию представлялось логичным развитием событий. Это к тому же сулило приобретение новых аэродромов. Однако ни